В тот год я был в Париже дважды. Первая моя поездка была спровоцирована одним моим знакомым, который занимался продажей картин. Он меня соблазнил поехать во Францию. Пообещал, что будут очень комфортные условия, удастся много увидеть и подзаработать. Обещал, что будет организована реклама, часть акварелей и масляных полотен можно будет выставить на аукционах. Назвал достаточно известный аукцион Друо. Он мне посоветовал взять с собой как можно больше хороших работ. В результате я ехал в купе один. Все пространство было забито картинами. Вез даже двухметровую панораму старой Москвы с Кремлем.
В Париже выяснилось, что тех условий, которые обещаны, нет. Картины пришлось складировать у него на квартире. Она оказалась совсем маленькой, однокомнатной. Даже кухня была в коридоре. В этот закуток можно было попасть, лишь отодвинув раздвижную панель. Жил мой знакомый не один, а со своей женой-француженкой. Мне он предложил поселиться в небольшой гостинице. Она была в целом недорогой. Однако это оказался Арабский квартал. Там порой пропадали люди и было опасно ходить вечером, и особенно, в ночное время. Народ там собрался почти со всего света. С такой экзотикой довелось встретиться впервые в жизни. Но я это в первый день не понял и согласился поселиться там. Моя комнатка была на самом верхнем этаже, в мансарде. Туда приходилось идти по грязной узкой винтовой лестнице. Туалет был почти общественным, как бы встроенным в стену. Кроме постели, стула, столика, узкого шкафчика и раковины с холодной водой в номере ничего не было. Короче, мне стал ясен термин “спартанские условия”. Свет, который художнику необходим, тоже, к сожалению, был недостаточен. Почти под потолком находилось маленькое слуховое окошко.
Обо всех тогдашних злоключениях нет нужды рассказывать. Это позже мы стали недоверчивей, а тогда, в период первых поездок, верили почти всему. Тем более бывшему земляку, художнику. Одним словом, на аукцион мне свои работы выставить не удалось. С грустью я понял, что давний знакомый изначально, наверное, искал профессионала, чтобы, как бы в “одной связке”, предложить и свои творения. Основную часть работ я все-таки у него забрал и поселился в экзархате Московской патриархии. У меня была рекомендация Михаила Ивановича Демидова, старосты храма Знамения у метро “Рижская” в Москве, где я делал витраж и росписи.
Поселившись там, я очень много рисовал и писал. Счастье, что со мной был всегдашний походный этюдник. В основном, я писал с натуры небольшие вещи. Вечерами работал по памяти, на основе только что сделанных зарисовок. Так был написан Нотр-Дам. Он очень красив, если смотреть на собор сбоку, с другой стороны Сены. Открывается совершенно пленительная панорама.
Вторая поездка состоялась в конце того же года. И каждый раз мне довелось там находиться более двух с половиной месяцев. Поэтому посчастливилось исходить этот город вдоль и поперек. Даже стал в нем неплохо ориентироваться. Хотя поначалу было затруднительно пользоваться общественным транспортом, не зная, к примеру, как войти в метро.


Во вторую поездку познакомился с одним художником – эмигрантом. Он с юности мечтал попасть в Париж, сам же был из-под Ростова-на-Дону. Человек жил небогато, однако при первом же знакомстве все время пытался угостить меня кофе в кафе. На его счету в банке было всего сорок семь франков. Но не теряя надежды, он восхищался городом, любил показывать что-либо неожиданное. Это была родственная душа. Он искренне радовался знакомству со мной, видимо, очень истосковавшись по общению. Жил он в предместье Парижа. Там есть замок Монжерон. Он очень давно был куплен русскими и сейчас находится в пользовании у издательства ИМКА-Пресс. Его глава Никита Струве размещал там тех несчастных наших соплеменников, которые волей судьбы оказались в Париже и не имели средств к существованию. В замке Монжерон они и жили. Как-то раз моему художнику, с которым я подружился, удалось продать триптих. За три довольно больших картины прижимистые французы заплатили очень немного. Но мой друг тут же позвонил и пригласил отметить это событие. Мне же было интересно посмотреть и саму постройку.
И вот предо мною предстало любопытное зрелище: запущенный провинциальный полуразрушенный сельский замок, увитый плющом, рядом – настоящий виноградный сад. Был февраль месяц. Снега, конечно, никакого не было. Температура была порядка шести-десяти градусов тепла. Постройка внутри оказалась достаточно запущенной. Ее главный корпус был разделен на комнаты барачного типа. Общий коридор, туалет и ванная. И маленькие каморки, в которых жили эти несчастные эмигранты.
Мой приятель купил большую литровую бутылку “Смирнофф”. А в качестве закуски огромное количество креветок. Больше ничего у него не было. Я попросил дать мне возможность минут тридцать- сорок порисовать. Облик этого замка был очень живописный, и хотелось по памяти его потом написать. Я быстро сделал его набросок. Затем мы отпраздновали получение гонорара. Этот рисунок послужил прообразом акварели “ЗАМОК МОНЖЕРОН ПОД ПАРИЖЕМ”. Она была мною написана лишь в 1990 году.


В тот период в нашей столице, в гостинице Москва был открыт первый французский магазин “Золотая роза”. Его проектировал один французский архитектор. с которым меня познакомили друзья, и он купил один из моих натюрмортов. В России он был вместе с супругой и они меня радушно приглашали в гости, когда буду в их стране. Знакомство состоялось в восемьдесят восьмом году, а в восемьдесят девятом я оказался в Париже. Не зная французского языка, через наших эмигрантов, которых в патриаршем экзерхате было достаточное количество, попросил позвонить ему. Он жил в центральной Франции.
Меня вновь любезно пригласили в гости. Я поблагодарил, взял в папочке часть работ и поехал. Для многих моих новых знакомых-эмигрантов это представлялось достаточно рискованной поездкой. Я отправлялся как бы в никуда, с сумкой вещей, работами, художественными материалами. Некоторые даже, совсем по-русски, достаточно бесцеремонно, но из лучших чувств, отговаривали. Однако хотелось увидеть не только Париж, но и ту Францию, о которой пришлось много читать и слышать.
Поездка в поезде оказалась очень интересной. Я по привычке много рисовал из окна вагона. При этом заметил, что вызываю удивление соседей. Не тем, что рисую в дороге. Их поражала похожесть изображаемого. Еще более удивляло, когда осознали, что я русский. Казалось, что у них смещается всякое представление о России. С моим знакомым мы заранее договорились, где встретимся. И вот я за пятьсот пятьдесят километров от Парижа, в центральной Франции. На станции города Бриф меня уже ждал архитектор Грегуар Пиньеро. Он повез меня к себе. Дом был спроектирован им самим и оказался очень симпатичным.
Городок состоял из двух маленьких поселков. С сельскими домами, окруженными виноградниками. Один поселочек назывался Ла Саян, а другой – Ла Сак. Соединялись они мостом, построенным ни больше ни меньше как в пятнадцатом веке! Под каменными арками внизу бурлила небольшая река. Порожистая и очень живописная. Район вообще был весьма интересным. Грегуар показал мне очень много нетуристических мест. Особенно запомнились замки района Карезе. Потом родители его супруги, пенсионеры, повозили меня по этим замкам, показав достопримечательности центральной Франции. Они явно гордились своей стариной, и я был им очень благодарен. Даже какие-то короткие остановки позволяли мне делать зарисовки, наброски. В некоторых местах мне удавалось написать даже небольшие акварели. Я чувствовал, что они не жалели о проведенном со мной времени. Понимали, что оно проходит с большой пользой. Мне кажется, удачными получились акварель “Средневековый замок” (1989 г.) и еще вторая вещь – “Вид на замок Сегур в центральной Франции в Карезе”.


В дальнейшем было написано еще несколько замков в этих местах. Конечно, теперь у меня сложилось о Франции совсем другое впечатление. Поначалу, в Париже, судьба оказалась ко мне не очень благосклонной, зато потом одарила сполна.


Приехав во Францию во второй раз, мне удалось посетить замки Луары. Это оказалось в полной мере очень рискованное путешествие, потому что автомобиль, на котором я разъезжал, был старыми “Жигулями” второй модели. Видавшую виды колымагу мне довелось очень задешево купить здесь же во Франции во время первого моего визита. На маршруте Россия-Франция было много приключений. Одни оказались интересными, другие – опасными. Но в Париж я все же приехал. К тому же на собственной машине!
Из французской столицы предпринял еще одну поездку к Грегуару Пиньеро.
Мои уже теперь старые знакомые встретили меня с абсолютным радушием. Они организовали выставку моих произведений. На почетном месте в зале экспонировали акварели с видами Франции. Поскольку городок был крохотный, для жителей это оказалось из ряда вон выходящим событием. В большом сосуде был приготовлен глинтвейн. Половником его щедро наливали в стаканы. Наговорили много теплых слов и опубликовали статью в местной газете. В первые же дни после приезда написал достопамятный мост, для себя, на память. Уж очень он был красив. Второй вариант выполнил в подарок архитектору. Меня уже знали, и вскоре молва об этом разнеслась по обеим сторонам реки. Большинство жителей этих селений захотело, чтобы у них тоже было такое изображение. Возникла ситуация, когда от меня требовали все больше и больше вариантов вида этого моста. И мне пришлось с натуры в разных состояниях писать этот мост много раз. Оплата была уважительно-средней. Но мне и не хотелось, что называется, “ломить цены”. Более согревало человеческое отношение, искренняя расположенность их к искусству и своей земле. К сожалению, мне не удалось увезти с собой ни одного варианта. Последний, намеченный к путешествию в Москву, выпросил один из новых знакомых. За эти мои мосты меня много повозили по тем местам и замкам, которые ранее я не успел посмотреть. Посчастливилось увидеть очень интересные селения, маленькие уютные французские городки. Особенно сильное впечатление оставили замки на Луаре. Мне кажется, что я работал тогда все двадцать четыре часа в сутки.
Надеюсь, что может быть я еще навещу Грегуара и снова напишу запомнившийся мост, потому что он необыкновенно живописен и красив. А в то время, когда я там находился, в центральной Франции был самый расцвет весны, все вокруг было наполнено ее ароматами. До сих пор с восторгом и ностальгией вспоминаю эту поездку. Рисунок хранится в папке, но мне почему-то на этот раз не хочется писать его по памяти.